«Идет обратный отcчет», «It’s The Final Countdown»… Хит группы «Европа» снискал много лавров, но, пожалуй, все-таки опередил время. Появись он сейчас, наверняка стал бы гимном — или, точнее, реквиемом — эпохи. Правда, первая фраза — «мы улетаем вместе» — нуждается в уточнении: покидать еврозону начнут, скорее всего, по одиночке. И если номер первый очевиден — Греция, — то следующий «старт» может сильно удивить. Растет вероятность того, что эстафетную палочку у европейского Юга подхватит спасающий его Север.

Гибель евробогов

Согласно последним опросам, 58 процентов немцев высказываются за возвращение к немецкой марке. За евро — 42 процента, почти вдвое меньше, чем два года назад. Правда, этот переворот в сознании пока практически не отражается на политике: и правительственная коалиция, и большая часть оппозиции дружно голосуют за все новые пакеты помощи южным собратьям по еврозоне. Но недовольство такой щедростью приближается к критической точке. Не исключено, что развязка наступит уже 12 сентября.

Именно на эту дату назначено оглашение решения Конституционного суда ФРГ по делу об участии страны в Европейском стабилизационном механизме. Напомним, ЕСМ — «спасательный фонд» объемом в 700 миллиардов евро, из которых на Германию приходится 200 миллиардов, — должен был появиться на свет 1 июля. Но день рождения пришлось отложить. КС принял к рассмотрению пять исков, суть которых сводится к тому, что предусмотренный уставом фонда механизм распределения денег нарушает конституционные права парламента и бюджетный суверенитет страны.

Согласие суда с такой позицией будет означать крах политики по спасению единой европейской денежной системы. А возможно, и крах самого евро. Но даже если решение будет политкорректным, точку в этом вопросе оно не поставит. Конституционное право — лишь одно из многочисленных полей разгорающейся войны между противниками и сторонниками евро.

Не менее яркий ее эпизод — опубликованное в прессе воззвание ведущих экономистов Германии с требованием прекратить спасать евро за счет немецких налогоплательщиков. Один из подписантов — Ханс-Олаф Хенкель, бывший президент Союза немецкой индустрии, — является автором идеи раздела еврозоны на две части, северную и южную, каждая из которых должна получить свою единую валюту, в большей степени отвечающую экономическим и ментальным особенностям региона. Он же — интеллектуальное лицо партии «Свободные избиратели», теперь буквально обреченной на успех: ведь именно она выражает интересы 58 процентов граждан, мечтающих о возвращении к Deutsche Mark. «Государства и финансовые институты Европы должны самостоятельно отвечать за свои действия», — объясняет позицию партии ее лидер Хуберт Айвангер. Страны, не отвечающие критериям стабильности, должны не просить помощи, а выходить из еврозоны. Ближайшие кандидаты на вылет, по его мнению, — Греция, Португалия, Испания и Италия.

Правда, тема выхода самой Германии для немецких политиков пока еще табу. Но при нынешнем тренде общественных настроений и, главное, стремительно ухудшающемся положении Юга заговор молчания относительно «плана Б» продлится недолго.

Финнучет

А на крайнем севере еврозоны прорыв информблокады уже произошел. Первопроходцем выступила министр финансов Финляндии Ютта Урпилайнен: «Мы готовы к любым сценариям, в том числе к выходу из евро… Финляндия не будет держаться за него любой ценой».

Кстати, после недавнего обновления рейтингов европейских стран, произведенного агентством Moody’s, Финляндия осталась единственным круглым отличником еврозоны. Прогноз по рейтингу Германии, Нидерландов и Люксембурга снижен на негативный. Причина понятна. Вероятность Greхit`a, выхода Греции из евро, приближается к ста процентам. Очередной тест на банкротство стране предстоит пройти в конце августа — начале сентября, когда будет обнародовано заключение «тройки» — группы в составе представителей Еврокомиссии, МВФ и Европейского ЦБ, проверяющей усилия Греции по выполнению взятых перед кредиторами обязательств. Решат, что у греков по этой части конь не валялся (а так, по сути, оно и есть), в Грецию не поступит очередной кредитный транш, и она вынуждена будет признать себя неплатежеспособной. А вскоре неминуемо грянет Greхit. По логике рейтингмейкеров, все это: а) приведет к масштабному списанию греческих долгов; б) резко осложнит положение Италии и Испании, которые и без того уже на волоске висят над пропастью.

Угрозы очевидны, вопросов нет. Кроме одного: почему в таком случае под тотальную рейтинговую «стрижку» не попала Финляндия?

А вот почему. Прагматичные финны застраховали свои риски. Еще когда обсуждался последний пакет помощи Греции, в Хельсинки решили: дружба дружбой, а оливки врозь. И потребовали от Афин в обмен на свою долю кредитов залог в виде реальных активов. В Брюсселе и в Берлине на такие сепаратные переговоры смотрели косо, но, дабы не затягивать спасательную операцию (а финны насмерть стояли на своем), предпочли закрыть глаза на это исключение из правил. То же самое повторилось в июле с Испанией, запросившей у европейских партнеров 100 миллиардов евро.

Конечно, полноценного возмещения убытков в случае форс-мажора ждать не стоит, но в такой ситуации, как говорится, хоть шерсти клок.

В общем, каждый сам за себя. Продолжение этой линии рано или поздно поставит финнов перед выбором: остаться или уйти. И, по мнению некоторых экспертов, Финляндия уже давно все для себя решила.

Восстание касс

Согласно, например, сценарию, предложенному британским аналитиком Мэтью Линном, Финляндия вообще станет самой первой страной, которая откажется от евро. По этой версии до конца года еврозоне предстоит пережить серию драматичных событий. Первым из них станет Spanic (испанская паника). Страну не спасет ни стомиллиардный кредит, ни ужесточение мер экономии. За этим последует Quitaly (quitting of Italy, в вольном переводе — «сбой Италии»), спусковым крючком которого послужит выделение помощи Мадриду. Италия, и без того изнуренная кризисом, будет вынуждена изыскивать средства не только для себя, но и «для того парня». И, наконец, третья часть ужастика: Fixit — выход Финляндии из валютного союза.

Расчет строится на том, что наименее благополучные страны еврозоны привязаны к евро капельницей финансовой помощи. Такие еврогиганты, как Германия или Франция, стреножены огромным количеством обязательств. А Суоми — кошка, которая вполне может гулять сама по себе. Словом, если кому и начать пробовать на вкус жизнь после евро, то финнам.

Пока что прогноз вроде бы подтверждается: Spanic в разгаре. Доходность десятилетних испанских облигаций устойчиво держится около красной черты семипроцентного уровня, то и дело ее перепрыгивая. Долго в таком напряжении Испания не продержится. И, значит, вскоре следует ждать новой мольбы о помощи. А там не за горами и Quitaly с Fixit`ом.

Впрочем, еврокризис опрокинул уже немало самых, казалось бы, безупречных схем. Но одной из бесспорных истин является огромный контраст между экономическими укладами Севера и Юга Европы. Особенности южной модели в свое время вывел на чистую воду испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет в книге «Восстание масс»: «Всюду, где торжество массы растет, например, в Средиземноморье… правление сводится к тому, чтобы постоянно выпутываться, не решая проблем, а всеми способами увиливая от них и тем самым рискуя сделать их неразрешимыми». С момента опубликования этих строк прошло уже более 80 лет, а звучит, увы, актуально.

Конечно, на Севере имеются свои заморочки, но они, по крайней мере, не мешают властям держать в порядке свои бухгалтерские книги. По мнению евроскептиков, единая валюта в ее нынешнем виде подходит всего для пяти экономик: Германии, Австрии, Нидерландов, Финляндии и Люксембурга. Для прочих она слишком «тяжела», что выражается прежде всего в более низкой конкурентоспособности. Франции, например, чтобы выйти на уровень Германии, нужно снизить стоимость валюты и/или экономические издержки на 20—25 процентов, Греции — на 50—60 процентов.

«Брюссельские изобретатели единой валюты наивно полагали, что денежная разверстка, наложенная на Германию, Австрию и Голландию, не только приблизит другие страны по уровню жизни к вышеперечисленным, но и уравняет менталитеты», — говорит австрийский экономист Михаэль Херль. В этом, собственно, и состоит родовой дефект евросистемы. Попытка создать новую историческую общность потерпела крах. Стабильность еврозоны зиждется на масштабном перераспределении денежных средств с Севера на Юг. Но предел терпения, похоже, достигнут. «Торжество масс» подошло к концу. Начинается «восстание касс».

Журнал Итоги