Конгресс США рассматривает новый закон по противодействию интернет-пиратству — Stop Online Piracy Act (SOPA). В случае его принятия правообладатель получит беспрецедентные полномочия. Если он обнаружит в Сети нелегально размещенное свое произведение, то провайдеры и операторы сайтов, не дожидаясь решения суда, будут обязаны удалить пиратский контент. Достаточно лишь заявления от «потерпевшего». Радикальность предлагаемых мер расколола мир на две неравные части — правообладателей и пользователей Интернета. Чьи права нужно защищать в первую очередь? Об этом два мнения: директор Координационного центра национального домена сети Интернет Андрей Колесников и гендиректор компании «Всемирные Русские Студии» Юрий Сапронов.

  Андрей Колесников: «Нужно честно признать: все, что существует в «цифре», будет скопировано беспощадно и практически бесплатно»

Андрей Вячеславович, согласны ли вы, что правообладатели в пылу борьбы с пиратами готовы пустить под откос весь Интернет?

— Во-первых, акт SOPA не направлен против пользователей. Граждан, скачивающих нелегальный контент, в Америке время от времени ловят, судят, штрафуют, ставят к стене позора в школе, пишут «Ай-ай-ай!» в местных сельских газетах. Этот законопроект направлен против интернет-площадок. Такой подход, кстати, уже применяется. Пример — блокировка ресурса, арест и последующее этапирование в США владельца крупнейшей системы облачного хранилища пользовательского контента Megaupload, немца по национальности, Кима Доткома. Во-вторых, SOPA обязана своим появлением не только лоббистам из стана правообладателей. Это более широкая стратегия — внедрение инструментов государственного протекционизма. Эта цель прописана четко: остановить «иностранных расхитителей национальных ценностей США», которые «наживаются на продуктах интеллектуального труда». Идея вполне понятна: интеллектуальная собственность (кино, музыка, программное обеспечение, наука, патенты) является главным национальным продуктом США.

— Похожая история сейчас происходит в США с попытками ограничить публичный доступ к результатам научных исследований. Потому что высокие технологии и продукты интеллектуального труда перетекают через Интернет из США в другие страны. Но эти вопросы уже из сферы большой политики.

— Некоторое время назад наш президент Дмитрий Медведев внес предложение рассмотреть на G20 вопросы несоответствия авторского права цифровым реалиям. (В их подготовке принимали участие российские интернет-эксперты.) Но западные партнеры встретили эти предложения достаточно прохладно. Почему? А вы представьте, если бы к президенту РФ обратились западные партнеры с предложением пересмотреть принципы распределения газа или нефти в трубе с учетом цифровых реалий XXI века. Как бы он отреагировал? В том-то и дело: если кто-то что-то контролирует, то именно он определяет, в каком аспекте это что-то не соответствует реалиям нового цифрового мира.

— Но можно ли всерьез рассчитывать, что идея «контентного» протекционизма сработает в масштабе всего Интернета?

— Думаю, это сродни тушению горящего океана блинами и пирогами. Как показывают исследования, пиратский бизнес в Интернете — это капля в море. Большинство пиратских ресурсов поддерживается энтузиастами или работает на пожертвования пользователей. Прямых убытков правообладатели подсчитать не могут, или они оказываются ничтожно малыми. Поэтому в ход идет тезис об упущенной выгоде, который подтвердить достоверными измерениями нельзя.

Лично я не доверяю вселенскому плачу правообладателей. Скорее я вижу нежелание или неумение разрабатывать новые бизнес-модели, сиюминутные коммерческие интересы, к тому же не подтвержденные цифрами падений продаж, безработицей киноартистов или жизнью рок-звезд на помойке. Пока пострадала только индустрия печати музыки на CD, и даже пиратам стало невыгодно печатать контрафактные DVD. Но это нормально — при смене эпох те или иные модели неминуемо становятся почвой, из которой пробиваются новые ростки.

— А что растет?

— Смотрите: попытки ограничить копирование и защитить контент техническими методами потерпели крах. Прошло 12 лет с того момента, когда Йон Йохансен, программист-самоучка из Норвегии, опубликовал в Интернете программу взлома защиты от копирования DVD-дисков. В течение нескольких лет его пытались осудить, но безрезультатно. С тех пор прошли годы, и все повторялось не раз: на очередную придумку защиты цифровых объектов от копирования обязательно появлялся механизм взлома. Нужно честно признать: все, что существует в «цифре», будет скопировано беспощадно и практически бесплатно.

— Звучит провокационно…

— Звучит нормально и не дает оценок хорошо или плохо. Помню, как-то наша организация проводила конференцию среди старшеклассников Ярославской области. В зале собралось человек 300 очень умненьких, чистеньких таких школьников. Я со сцены веду с ними дискуссию и спрашиваю: кто из вас пользуется торрентами? Поднимают руки — почти все. А кто из вас качает музыку и видео с «самого популярного ресурса», понимая, что этим вы нарушаете авторские права? В ответ — опять лес рук. И тут встает мальчик, класс шестой-седьмой, такой рыжий Вовочка в веснушках, и спрашивает серьезно: не кажется ли вам, взрослые интернет-дяденьки, что если все люди нарушают правила, то проблемы не в людях, а в правилах? Я, конечно, ответил так, как требуется в разговоре со школьниками, что надо чтить право собственности и т. п., но для себя сделал важный вывод — через 5—6 лет таким будет целое подросшее поколение, и это никак не изменить. Школьник абсолютно прав — правила будут меняться, и правообладатели должны это понимать.

— Вы хотите сказать, что контент в Интернете станет бесплатным?

— Его можно считать условно бесплатным: пользователи только просматривают страницы, а платит за это рекламодатель. Последние 15 лет на этом Интернет и стоит. Прямая модель взимания платы, с которой соглашаются пользователи, например, в Apple Store, живет только потому, что услуга проста, удобна и, главное, дешева. А вот попытки брать деньги в лоб за сам контент — его качество, эксклюзивность и т. д., они случаются с начала интернет-времен, — в 99 процентах случаев закончились неудачей. Интернет ведь сломал систему музыкальных изданий не случайно. Скажем, в прошлом в альбоме на CD среди 10 песен только одна-две становились популярными. Но покупать приходилось все и выкладывать за это 14 долларов. Сейчас можно купить только тот трек, который нравится. За 90 центов. Или прослушать в Интернете бесплатно, за что заплатит рекламодатель. Нанеся непоправимый ущерб музыкальным издательствам, взамен Интернет дал в руки талантливым людям инструмент мгновенной популярности и ее первичной монетизации, минуя лейблы и продюсеров. Именно первичной, потому что пока продюсеры по-прежнему нужны, чтобы первую популярность в Интернете раскрутить в реальном мире.

Это касается практически всех цифровых произведений — музыки, видео, книг, программного обеспечения. Другой пример — киноиндустрия. Кому приходит в голову смотреть экранную копию «Аватара»? Только тем, кому не терпится увидеть новинку, и тем, для кого современный кинотеатр недоступен в принципе. Однако если речь идет о гениальных произведениях, то люди все равно придут в кино и выложат деньги за два часа удовольствия. Цифры кинопроката говорят сами за себя.

— Но как тогда измерить в деньгах великую классику?

— Культурные ценности прошлого должны быть всем доступны бесплатно и неограниченно. Сегодня, правда, ситуация с нашей русской и советской классикой сложная. В 90-е годы возникли наследники и приватизировали результаты трудов целых поколений. Руководство страны против пересмотра результатов приватизации, но мне кажется, что тонкий слой, называемый культурой, более важен, чем приватизированные нефтяные вышки. Этот слой, уникальный культурный код, делает нас русскими в наднациональном понимании, скрепляет нашу общность и страну лучше любых вертикалей, стирает искусственно возведенные государственные границы. У нас нет Диснейленда и «Майкрософта», зато есть «Броненосец Потемкин» и «Ежик в тумане», Шостакович и Прокофьев, «Кавказская пленница» и много чего еще.

— Вот только прежде, чем что-то бесплатно раздать, надо это за какие-то деньги создать. К тому же со временем все чаще будут появляться авторские произведения, созданные изначально под Интернет, то есть без финансовой подпорки в виде проката или живых концертов. С этим как быть?

— Вы хотите услышать от меня ответ, как будет работать схема монетизации при тотальном Интернете с неограниченной полосой пропускания в виртуальном 3D-мире через 5—10 лет? Если бы я это знал, был бы очень богатым человеком. Но я скажу, чего не должно быть. Во-первых, не должно быть черно-белых оценок хорошо или плохо, потому что Интернет многогранен. Во-вторых, интернет-культура не терпит односторонних решений в пользу только одного участника, будь то правообладатель, государство или онлайн-бизнес. Кстати, министр связи Игорь Щеголев очень точно это подметил в своих комментариях на тему SOPA. Любые попытки насильно изменить приоритет в пользу одного из участников интернет-отношений неминуемо вызывают ответную реакцию других участников. Эти взаимоотношения отрегулируются сами. Главное — не делать резких движений. Время все поставит на свои места. И через три года мы будем жить в мире, который совсем необязательно будет лучше, но он точно будет другим. Стоимость производства контента, как стоимость красочной упаковки, стремительно падает, и на первый план выходят чистая идея и задумка автора.

Юрий Сапронов: «Интернет — это такое же средство доставки информации, как телевидение и кинотеатры. Я не понимаю, почему он должен стать бесплатным»

Юрий Анатольевич, смысл SOPA комментаторы описывают двумя словами «правообладатели рулят». Как вы оцениваете жесткость предлагаемых мер?

— Желание регламентировать эту отрасль — абсолютно нормальный, естественный процесс. Потому что она охватывает не только творчество, но и бизнес: потраченные деньги нужно вернуть, чтобы вложить средства в следующий продукт. Другое дело, что ужесточение репрессивных моделей — не лучший подход. После перекрытия кислорода интернет-бизнесу без суда и следствия следующим шагом что будет? Расстрел на месте? Но знаете, большинство новостных российских СМИ вряд ли являются большими специалистами в американском законодательстве, и потому в обсуждениях SOPA, как мне кажется, стремления эпатировать публику больше, чем желания разобраться в предмете.

— Но вы согласны, что все копируют, сидят в торрентах и управы на пиратов нет?

— А откуда уверенность, что весь мир копирует и сидит в торрентах ? Весь мир борется с пиратами довольно успешно. Вначале кажется, что всяческие юридические механизмы слишком громоздкие и неповоротливые. Но если государство захочет, оно все может сильно упростить. Пример — задержание в Новой Зеландии Кима Доткома, которое было инициировано министерством юстиции США. Теперь он имеет реальные шансы отправиться за решетку лет на двадцать. А посиделки в торрентах, как мне кажется, это сугубо наш, отечественный тренд. Для того чтобы минимизировать интернет-пиратство, надо дать потребителю возможность выбора: хочет он посмотреть тот или иной продукт, пусть смотрит легально. Если контент премьерный — просто пусть платит больше. Еще один вариант — когда включается рекламная модель. Хотя, честно говоря, я не вижу, чем интернет-контент принципиально отличается от любого другого.

— Его очень легко тиражировать и доставлять напрямую от автора потребителю, минуя правообладателей. Вот это, говорят, последним и не нравится так сильно, что они готовы законами типа SOPA удушить весь Интернет…

— Помимо авторов, вкладывающих в произведения душу и сердце, есть еще продюсеры и правообладатели, вкладывающие деньги. Они и аудитория — это сообщающиеся сосуды. Когда правообладатели теряют доходы, это наносит удар по всей отрасли, и в итоге страдают пользователи. Поэтому пираты — это зло, как, впрочем, любое другое воровство. И взаимоотношения правообладателей с пиратами будут войной до тех пор, пока не родится устраивающая все стороны модель взаимодействия. Пока ее нет.

— В среде интернет-профессионалов есть мнение, что эта новая модель будет основана на бесплатности интернет-контента. А вы как думаете?

— Это может выглядеть логично, если у тебя есть, скажем, кинопремьера или концертное турне. Тогда бесплатность интернет-контента отбивается в кинозалах или на стадионах. А если их нет? А если это продукт, созданный специально для Интернета? Скоро все телевидение пойдет через Интернет. Уже разрабатывается такая модель: включил телевизор, он сам ищет сеть Wi-Fi и предлагает настроиться на прием тех или иных программ. Иными словами, контент транслируется через Интернет. Но тогда потребителем какого контента ты являешься? Смотришь интернет-контент или обычную программу, только посредством Всемирной паутины? Почему во втором случае контент должен быть бесплатным? Интернет — это такое же средство доставки информации к аудитории, как телевидение и кинотеатры. Поэтому я искренне не понимаю, по какой причине он может стать бесплатным.

— Далеко не весь цифровой контент подходит под сугубо рыночные правила. Скажем, советская классика, которая была достоянием всего народа, сегодня оказывается в руках частных лиц — наследников. Справедливо ли это?

— По закону если прошло 70 лет после смерти автора, произведение становится общедоступным, и тогда люди платят не за авторские права, а только за услугу доставки сигнала или работу по изготовлению и выпуску диска. В Советском Союзе было принято, что авторы получали гонорары за те произведения, которые они продали государству. Появление в такой ситуации наследников с авторскими правами меня, честно говоря, удивляет. Однако это совсем не значит, что такие произведения должны распространяться бесплатно. У них есть собственник — государство, и оно вправе решать, распространять их безвозмездно или получать за них деньги.

— Оно может и весь интернет-контент объявить бесплатным?

— Почему бы и нет? Но для этого нужны здания, оборудование, сотрудники. Выкуп авторских прав, если произведению еще нет 70 лет. А ведь правообладатели могут их и не продать — имеют полное право. Почему создатель фильмов не может оставить детям в наследство авторские права? Я, например, снял фильм, а вы построили дом. Почему дом вы можете передать по наследству, а я фильм не могу?

— А избавиться от диктата правообладателей можно?

— К правообладателям никто никого палками не загоняет — это же дело добровольное. Всего лишь одна из моделей взаимодействия, вопрос договоренностей с автором: либо заплатить достойную сумму сразу, либо отчислять деньги небольшими частями в пролонгированном формате регулярных выплат. Не нравятся вообще правообладатели — работайте сами на здоровье: вкладывайте свои деньги, снимайте кино, продавайте его и ни с кем не делитесь. Лично я в этом никаких проблем не вижу.

Журнал Итоги